На лапы практически наступает зима, а следом за ней запыхавшись, ползут тяжелые времена не только для тебя, но и для всех тех, кто идет следом за тобой. Своими острыми когтями скребет пора голода и холода, когда сильный должен оберегать слабого, однако каждый понимает, что жить будет тот, кто силен духом, а кто слаб, падет кормом для хищных зимних птиц.
Расторгнуть союз, который нельзя назвать союзом, было одним из самых глупых твоих поступков за этот год, который вскоре должен был закончиться, дав начало новому сезону четырех времен. Какой же поступок был самым глупым за этот весь четырех сезонный год? Возможно, заключение данного союза, но тогда это казалось лучшем решением для того, чтобы прокормить стаю и не оставить её в растерянных чувствах потери вожака и покровителя земель, и небес, и волков.
Твоя хитрость переходит границы глупости и разума, переставая заботиться о стае, ты превращаешься в эгоиста, которого заботит только он сам и его интересы. Все мы не безгрешны, признаться честно, но возможно ли существования существа, что не совершал не одного греха? Как бы то ни было, ты больше не мог выносить зрелища, когда твои хорошие воины и товарищи гибли в бессмысленных схватках за кусок прогнившей плоти. Не быть единой стаей, начались разногласия, и стало понятно, что не быть слиянию между фортийцами, чья шкура носила белые цвета и каннибалами, чьи зубы попробовали на вкус плоть сородичей по виду. Голод — это то, что вынуждает нас делать страшные вещи.
Одни ненавидели других, эта ненависть распространялась на всех, и превращалась в черную тучу недовольства и грубости. Мог ли ты ненавидеть преданных фортийских воинов? Испытывать чувство, что пожирает изнутри и рождает злобу на тех, кто унижал тебя и ставил наравне с грязью. Нет, тебе не подвластны такие чувства, не достойны падшие белошкурые твоей ненависти, они пали, так вознеси себя и своих воинов выше тех, что смел, опорочить ваши имена грязью.
Ты мог к каждому подойти и рассказать о том что чувствуешь и отрицать то, что чувствует другие, но навязыванием своей точки зрением занимаются только молодые глупцы в чьих жилах еще течет сила юности, они готовы подбегать к любому и, роняя слюни на землю доказывать свою правоту, к сожалению, у некоторых такая особенность остается, но в большинстве случаев все уходит с возрастом. Особо надоедливые долго не живут. Так пусть немые заговорят, пусть загорят безжизненные серебряные глаза мертвецов, да скажет жнец, в чем не согласен он с тобой, ты обещаешь прислушаться, ты обязан. Пусть молчат глухие, что поджав свои хвосты, обливаясь супом из ненависти и страха, недовольно молчат. Прочь, прочь, ты гонишь таких прочь, пусть ненавидят тебя, ведь ненависть рождает страх, а страх поддерживает жизнь в ненависти, тогда они познают то, что никогда не познать тебе.
Поднялся ветер, он был прохладным и приятно ворошил густую зимнюю шубу. Ты втянул шею, чтобы поймать поток свежего ветерка. Прикрыв глаза от наслаждения, ты потерял счет времени и простоял так пока ветер не стих. Лапы угодили во что-то мокрое и противное, где-то рядом протекала еще не покрывавшаяся льдом речка, а по берегам лежал мокрый, похожий на слякоть, снег. Ты скривил морду и отпрянул от воды, лапы уже намокли, но шерсть на них быстро высохнет, а если по неосторожности угодить в бурлящую воду, то опасность заболеть возрастет. Что означает для волка заболеть в зимний период времени? Верная смерть, товарищи наполнят свои животы твоим жестким мясом.
Только теперь ты осознал, как мала твоя стая и насколько мало у тебя предположения для сохранение выживших. Вы потеряли традиции и законы, которые составляют сердце стаи. Теперь придется проделать тяжелую работу, а пока прохладный ветерок освежит твою голову и приведет мысли в порядок, чтобы ты смог принять решение, которое повлечет за собой грандиозные перемены.
Во времена действия союза у тебя не было минуты, чтобы остаться один на один с собой и теперь тебе просто требовалось побыть одному.
Так и пришла в голову идея прогуляться, ты оставил товарищей у себя за хвостом. Многие мирно спали и не слышали твоего ухода, возможно, это к лучшему. Как плевок в лицо судьбе одному из белошкурых не спалось прохладным вечерком и его тоже приманили лесные просторы. Сам того не подозревая ты шел прямо к нему в лапы, как порою полезно бывает наслаждаться вечерними красотами. Не торопясь и не о чем, не подозревая, вы шли навстречу, и вскоре оба ощутили знакомый запах, который обязан теперь считаться чужим. Ты улыбнулся и прибавил шаг, вскоре вы оба узнали друг друга, фортиец или атаман болотных, теперь вы враги.
— Проваливай по хорошему, Ганнибал. Ты здесь никто, разве что болотная шавка.
Прорычал белоснежный волк, его речь была невежливой, как и его поведение. Он ненавидел тебя и в его глазах читалась эта ненависть, он боялся тебя и в его поведение это было видно. Агрессивно повернувшись боком, он опустил голову вниз и ощетинив шерсть, подняв хвост, как бы показывая тебе, что главный здесь он.
— Доброго вечера, мой дорогой и бывший друг, что смело вытащить вас из теплого лежбища?
Ехидная улыбка окрасила твою морду, глазами разных цветов ты стал въедаться взглядом в собеседника, что был так груб и глуп. Ты говорил тихо, старался не повышать норму тона, а вот собеседник весьма агрессивно ответил на твои вопросы.
— Молчать болотная гадюка, не пудри мне мозги!
Заорал тот и клацнул зубами, сделав выпад вперед. Уже тогда ты слышал слухи о твоих наклонностях к поеданию сородичей по виду, и ты не отрицал это. Хотя вслед за ними шло весьма отвратительное дополнение, что своей вежливой болтовней ты втираешься в доверия и притупляешь бдительность, но на этот раз ты сам сделал роковую ошибку углубившись в свои многочисленные мысли. Белошкурый сделал рывок вперед, его тактика была проста, он желал сбить тебя с лап, что ему и удалось. Ты полетел прямиком к земле, ощутив удар, который пришелся по плечу чуть ближе к ребрам. Соперник широко открыл пасть, чтобы схватить тебя за лапу, хотя ты не особо разобрал, куда он целился, но его зубы лишь полоснули по весьма не защищенной кожи. Встав на лапы, ты отпрыгнул на пару шагов, чтобы было время увернуться. Начался танец, повернувшись боком к друг, другу оскалившись, вы начали кружить, то и делая выпады вперед, рыча и скалясь. Такой танец продолжается до тех пор, пока один из соперников не осмелиться сделать очередную попытку нападения. Оценив соперника ты понял, что уступаешь ему в физической силе, так как волк был крупный, но это означает, что он уступает тебе в ловкости. Ты напал первым, твоим окончательным решением было наносить множество мелких укусов, что бы извести соперника и добраться до желаемого, например, повредить лапы, чтобы тот не смог двигаться.
Выпад и назад, увернулся, выпад, назад и увернулся, вскоре ты услышал, как соперник начал тяжело дышать. В голову пришла идея, что понесла свои последствия для вас двоих. Прочертив шерстью по боку соперника, твои челюсти сомкнулись на его задней лапе, на уровне скакательного сустава, а его зубы вцепились в твой весьма мохнатый хвост. Вы застыли, лишь тяжелое дыхание обоих нарушало тишину. Ты начал сжимать челюсти и соперник повторял твои действия, вы оба действовали медленно и воспользовшись этим ты быстро надавил на сустав, убедившись, что от боли уста соперника раскрылись, ты выскользнул. Прижав заднюю лапу, соперник понял, что его конец пришел, он потерял устойчивость, а значит то, что было его плюсом, превратилось в минус. Твоя морда расплылась в улыбке, ты опустил голову, ты решал, дать ему быструю смерть, или же мучить обидчика дальше. Милосердие, могло ли оно повлиять на тебя в ту минуту, но рывком ты добрался до соперника и клыки впились в область, где заканчивается морда и начинается шея, где еще шерсть не может защитить нежную кожу. Пасть наполнилась кровью, а в нос ударил дурманящий запах. Ты разжал челюсти, тело рухнуло. Пыл схватки прошел и ты ощутил боль, что так приятно распространялась по телу, начиная от плеча и заканчивая хвостом.
Теперь ты желал насладиться добычей, мордой ты потянулся к нему, но уши остановили тебя, уловив рычание со стороны товарищей. Ты окинул взглядом тело мертвого фортийца и с отвращением оставил его позади себя. Рысцой ты направился в сторону странных шумов, что вызывали у тебя любопытство. Шумы стали ближе, и ты сменил рысь на бесшумный шаг, ближе и ближе ты подбирался к источнику, а после мог разглядеть виновников.