Луна. Такая светлая, и все же темная. Луна. Серебристые лучи падают на землю, на стволы деревьев, покрытых мхом, на мою шерсть. Луна. Окрашивая ночь в холодные тона, давая свет, словно кристалик льда высоко в безмятежном небе. Луна. Это слово, вроде и простое, но такое значимое. Я чуствую словно кровь в моей пасти, так сладко это слово. Я смотрю на нее, уставив  красный взор очей только и только на нее. Ветер. Легкий, приятный, теплый.
Я слышу голос. Нет, два голоса, и оба до ужаса знакомы. И я иду а эти голоса, пока не оказываюсь рядом с Ганнибалом. Я делаю пару шагов назад из-за уважения к атаману, встав слегка в стороне и насторожился. Эта черная шкура, голубые глаза. Королева без короны, ненавистница к белой шкуре. Это вызывает у меня улыбку.
Я стою и слушаю, слушаю их разговор.

Взгляд волка скользнул по волчьим спинам… Безразлично, словно он смотрел не на бывших товарищей, а на незнакомцев. И только найдя в толпе пепельную шкурку дочери и темный силуэт сына за ее спиной его глаза немного потеплели. Живы, здоровы…И ладно. Взгляда на выросших детей стало достаточно для того, чтобы понять, что больше его здесь ничто не удерживает от выбранного пути. Ничто и никто…
Вскинув голову, Тайшет мрачно уставился в глаза своему бывшему вожаку из-за спины Инги, словно предупреждая его. Немного приподнял на загривке шерсть, когда вожак каннибалов подошел слишком близко, по его мнению, к кардиналу Ублюдков… Но промолчал, удержав угрожающий рык в глубине глотки. Они пришли сюда не драться, а говорить, и этому желанию Инги он был намерен последовать, но ровно до того момента, когда бывшие соплеменники перейдут черту и их поведение станет слишком вызывающим. Наглости по отношению к Ублюдкам Тайшет позволить не мог.

Мудрость — это то, что приходит с возрастом. Мудрость — это то, что есть у каждого, но не каждому дано это понять. Она смотрела на тебя, глупая и бестактная волчица возомнившая себя кем-то выше тебя. Её морда была на против твоей и это явно не понравилось тебе, улыбнувшись, ты поддался вперед и щелкнул зубами.
— Если ты пришла ко мне, то чем ты отличаешься от других шлюх с которыми я играю в своей норе? Не уважения, не почтения, ты потеряла разум и преданность своему атаману. Так что отличает тебя от шлюхи?
Отдалившись немного в левую сторону, прочертив по черному боку волчицы, ты оказался по левому боку от нее. Ты максимально точно копировал ее позу, наклонив голову в бок и обратился к болотным собратьям.
— Как вы сможете преградить нам путь, если мы соберемся уйти и начать жизнь самостоятельно, под начальством волка, который струсил явится на мирные переговоры?

Я смотрел на то, как ведет себя Инга, и не смог сдержать желания сплюнуть на землю. Одним хватает намека, а ей не хватило оглушительного удара по голове теми граблями, на которые вскочила волчица. Каннибалов здесь значительно больше. И если откинуть тот факт, что мы политически грамотные, на рожон не лезем так активно, как, например, эта чернозадая, то я бы проголосовал за жесткую мясорубку. Нет, серьезно. Мой взгляд скользнул по крепко сбитому черному волку позади голубоглазой. Нахохлился, песик. Команды ждет. Я в шутку коротко рыкнул, привлекая его внимание, а после подмигнул, растянувшись в мерзкой ухмылке. Если начнется месиво, на него я наброшусь в первую очередь.
Ничего не имею против черных. Недалекие, глуповатые, в основном малолетки. И если бы не этот цирк, который устраивают перед ними взрослые особи, то разбить их было бы плевым делом. Я перевел взгляд на Роринга и качнул головой. Можно доводить их, испытывать нервы на прочность, но лучше не в открытую. Я вообще сторонник методов Ганса Ланды.
Уходя, расисты не хотят сохранить хорошие отношения со своей семьей. А ведь скоро зима. Неизвестно, сколько малолеток под руководством их псевдолидера передохнет от морозов. И я лично сделаю все, что в моих силах, чтобы каннибалы не протянули руку помощи этим говноедам.
Я хищно осмотрел каждого расиста по отдельности, мысленно провожая их в последний путь в преддверии зимы, которая в наших краях длится добрых полгода.

Ты внимательно слушал черношкурую волчицу, ты внимательно следил за реакцией публики. Где-то раздался кроткий смешок, а ты чувствовал присутствие и победу своей стаи. Нет, у тебя не стояла задача остановить отделение расистов, наоборот, если хотят идти, пусть идут. Продумывая данную ситуацию не один раз, ты понял, что самое дельное просто получать удовольствие в насмешках над глупыми собаками.
— Царствие ему небесно, думаю, сейчас боги с наслаждением пожирают его гнилую душу, а в земле червяки ползают в разложившейся плоти. Он сделал тебе волчат, Инга?
И опять улыбка украсила твою хитрую морду, тебе доставляло огромное удовольствие наблюдать за глупой черной самкой, однако вмиг ты переменился в морде. Лишь легкая ухмылка, никогда нисходившая с твоей морды радовала зрителей. Холодным взглядом ты впился в Ингу, изучал каждый волосок на её коже.
— Если хотите уйти — уходите, однако не впутывайте богов в предательство родной стаи. Вы те, кто разделяет мир на черное и белое, видит лишь одну сторону, вы те, кто не хочет познать истинную идиллию мира.
Эти слова ты произнес тихо, практически шепотом, который доходил до ушей каждого присутствующего. Проникая внутрь, слова разделялись и поражали мозг и сердце, холодили и заставляли задуматься. Ты окинул быстрым взглядом толпу и вернулся на то же самое место и принял ту же самую позу, с которой все начиналось.
— Зима наступает на лапы, и я не желаю терять своих волков из-за твоей прихоти, самка. Не ждите больше помощи болотных тварей, отныне и навсегда. Если один из расистов, чья шкура носит все возможные оттенки черного, вступит хотя бы кончиком носа на мою территорию, будет считаться нарушителей и пойдет на съедение волчицам, будь то самкой или самцом, диктатором или маршалом. Не смейте приходить ко мне и молить о возвращение в стаю, не смейте показываться, охотится на моей территории. С этой ночи, каждый болотный волк имеет права разорвать на куски нарушителя и принести мне его голову в знак преданность стае, пусть луна будет свидетелем моих слов. Я ничего не могу иметь против вас, ибо моя шерсть сочетает в себе два цвета и черный, и белый. Поэтому прошу удалиться с миром, чтобы более не сотрясать воздух.
Ты улыбнулся и закрыл на пару минут глаза, после усмехнувшись, ты уставился на черную волчицу.
— Ах, да, Инга, игра началась. Пусть боги ставят ставки.
Ты подмигнул ей.